В статье на основе работ Э. Гуссерля и Ж.-П. Сартра исследуется природа аффективной реакции на воображаемое. Вначале Гуссерль полагал, что возможно тождество интенциональных предметов восприятия и фантазии. В свою очередь, воображение (фантазия) может фундировать аффективные акты, то есть воображаемое может стать предметом эмоциональной реакции. Наряду с фантазиями, являющимися лишь фоном нашей сознательной жизни, существуют такие, в которых мы «живем», будучи поглощенными сфантазированным предметом «до самозабвения». Может показаться, что чувства, направленные на воображаемое, в этом случае ничем не отличаются от реальных. Р. Хопкинс считает эту позицию обоснованной, а точку зрения Сартра, утверждающего обратное, уязвимой. Однако в статье показано, что и Гуссерль, и Сартр отмечали участие аффективных актов сознания уже в конституировании предмета восприятия. Образ же, по мнению Сартра, конституируется всецело посредством аффективности и знания, в связи с чем характеризуется «сущностной бедностью», т. е. из образа невозможно узнать ничего нового. Ранее к выводу о радикальном различии предметов фантазии и восприятия пришел Гуссерль, изменив свое первоначальное мнение. Сфантазированный предмет является «квазивидимым», поскольку он не присутствует актуально, а чувство, направленное на него, претерпевает модификацию и представляет собой «квазичувство». Сартр продолжает линию рассуждений Гуссерля, утверждая, что аффективные акты по отношению к воображаемому, скорее, разыгрываются, чем испытываются, поскольку оно не обладает ни независимостью, ни неисчерпаемостью реального. Чувству, направленному на сфантазированный предмет, нечем «питаться», и оно со временем выхолащивается вплоть до абсолютной пустоты.

В статье анализируется идеальное с позиции антипсихологизма (объективизма), противостоящего психологизму. Сторонники психологизма относили идеальное только к сознанию отдельного индивида. Представители объективизма рассматривали существование идеального не только в сознании отдельного индивида, но и вне его, как правило, выделяя для него в действительности свою область. Но и объективисты понимали объективное существование идеального различно. Э. Гуссерль связывал идеальное с чистыми законами логики и математики, постигаемыми интуитивно. Г. Фреге распространил идеальное в том числе и на законы природы, связав его со смыслом предложения. Он же сформулировал концепцию трех регионов действительности, включая идеальное. К. Поппер распространил идеальное и на предметы культуры, а также ввел в мир идеального принципы эволюционизма. М.А. Лифшиц связал идеальное со всеми предметами как природы, так и культуры. Он указал на активность самого идеального по отношению к субъекту. Э.В. Ильенков понимал идеальное не как абстрактный образ, но как форму (схему) деятельности человека по разумному преобразованию объектов действительности, выявляемую в общественной практике. Он считал, что идеальное существует объективно в формах общественного сознания.

В статье анализируется концепция Паноптикона и паноптического пространства, разработанная в XVIII в. Самюэлем и Иеремией Бентам. Популярный образ данного «механизма» представлен как одно из «чудовищ» антиутопической мысли, подобное «Большому Брату». Вопреки оригинальной задумке, Паноптикон и в целом паноптическая архитектура стали синонимами эксплуатации и подавления воли людей. Рассматриваются исторический контекст появления концепции Паноптикона и ее философское ядро. Выделяются два «инсайта», раскрывающие имманентную связь двух элементов социальной жизни – власти и знания. В концепции Паноптикона была схвачена и отражена роль в названной связи познающего взгляда как акта господства и контроля. В эпоху совершенной цифровой экспансии, когда практики надзора стали массовым явлением, Паноптикон может и должен быть переосмыслен. Показано, что, вопреки популярным представлениям, «инсайты» Паноптикона могут быть «дорожной картой» для информационной цивилизации. Культуре, в которой властный взгляд стал массовым явлением, нужны свои «паноптические» инструменты, способные защитить людей от злоупотреблений властью анти-паноптическими надзирателями XXI в.

Статья знакомит читателей с «Исчезающей теорией», книгой российского философа А. Смулянского, которую сам автор рассматривает в качестве нового введения в недооцененные концепции структуралистов (М. Фуко, Ж. Лакана, Ж. Деррида) и руководства к их своевременной корректной рецепции. Автор рецензии солидаризируется с основным посылом рассматриваемого издания – мнимая противоположность структурализма/постструктурализма непродуктивна, напоминая об альтернативном наименовании явления: «генерализованный структурализм». Рецензент обращает внимание на оригинальный авторский анализ «светского» и «публичного» в «Исповеди» Ж.-Ж. Руссо, формально связанный с методом Деррида. Специфика «Исчезающей теории», никак не помеченная в аннотациях к изданию, объясняется тем, что в ее основе – материал лекций, прочитанных автором. Рецензент полагает, что восприятие рассматриваемой книги осложнено необъясненной формой авторского повествования (речь, лекция/письмо, книга), дефицитом ссылок на привлекаемые тексты, отсылкой к ходульным типам актуальной общественной и политической повестки. Вопреки объективизму авторского анализа, издание представляет собой «структурализм от первого лица». В этом автор разделяет как преимущества, так и иллюзии тех авторов, чьи концепции он намерен избавить от обедняющих рецепций.

На основе результатов всероссийских опросов общественного мнения, выполненных при поддержке РНФ (проект № 17-78-30029 «Когнитивные механизмы и дискурсивные стратегии преодоления социокультурных угроз в исторической динамике: мультидисциплинарное исследование») в 2019 г. и в 2020 г., были проанализированы некоторые аспекты трансформации социального самочувствия населения в условиях пандемии COVID-19. Рассматривая распространение коронавирусной инфекции как социальную угрозу, выявляя сдвиги в оценке экономической и политической ситуации в России, в самооценке собственного благополучия, уверенности в будущем и в отношении населения к власти, был сделан вывод о смещении настроений граждан в негативное русло, что определялось целым рядом обстоятельств объективного и субъективного свойства. В ходе исследования обнаружено, что наиболее высокий градус тревожности у россиян по-прежнему вызывают проблемы социальноэкономического характера. В то же время пандемия коронавируса усилила запрос общества на адекватное реагирование государства на подобные экстремальные ситуации. При сопоставлении мнений респондентов об эффективности деятельности региональных и федеральных исполнительных органов власти в период пандемии авторы приходят к выводу о росте доверия и популярности региональной и местной власти, что связано с переносом ответственности за противостояние коронавирусу на уровень субъектов Российской Федерации.

Пандемия новой коронавирусной инфекции, которая охватила все мировое сообщество в 2020 г., внесла сильные коррективы практически во все сферы жизнедеятельности, но в первую очередь – в здравоохранение. Подавляющее большинство медицинского персонала на начало пандемии не имело клинического опыта работы с больными COVID-19. Помимо отсутствия практических навыков лечения на период начала массовых заражений, медики столкнулись с большими физическими и эмоциональными перегрузками.

В статье приводится сравнительный анализ результатов анкетирования среднего медицинского персонала ФГБУ ГНЦ ФМБЦ им. А.И. Бурназяна в 2018 г. и в 2020 г. Результаты исследования показывают, что в процессе лечения и реабилитации пациентов с COVID-19 в профессиональной мотивации медиков произошли изменения в сторону личной мотивации, связанной со служением и помощью людям.

В статье рассматривается социальная мобильность как совокупность индивидуальных стремлений в парадигме ценностно-ориентированных векторов развития общества. Концепция многомерной социальной мобильности расширяет понимание сложных социокультурных, экономических и политических явлений, которые лежат в основе мобильности и являются ее результатом. Предлагается авторская модель «Пирамида мотивации выбора», рассматриваются возможные горизонты планирования индивидуальной социальной мобильности и ее характер на основе трех уровней формирования мотивационного репертуара мобильности в рамках индивидуального социального пространства.

Будут показаны подходы к изучению чтения детей с позиций гендерной социализации. Чтение девочек и чтение мальчиков имеет серьезные различия, что обусловлено рядом факторов. Особенности чтения девочек и мальчиков младшего и среднего школьного возраста приводятся на основе данных социологических исследований, проведенных в последнее десятилетие социологами Российской государственной детской библиотеки.

На основе рецензируемой научной монографии И.О. Шевченко в статье представлен аналитический обзор социальных практик отцовства в современном российском обществе, наименее исследованного в социологическом сообществе феномена одинокого отцовства, а также проблем разведенных отцов и отчимов. На фоне многолетних социологических исследований среди наиболее важных проблем в монографии выделены: представления россиян об отцах и отцовстве; социальные практики отцовства; отцовство в семьях различного структурного типа.

В книге показана эволюция смыслов отцовства, заявляемых мужчинами разного возраста, женатыми и разведенными. Определены антропологический и биологический, личностный, социально-экономический, духовный, гендерный смыслы отцовства. Представлены модели отцовства: безличный отец, авторитарный отец, добрый отец.

Поднимается проблема значимости отца в жизни ребенка. С помощью анализа 830 эссе, написанных школьниками, автору монографии удалось выстроить «живой» диалог отцов и детей. На базе 47 глубинных интервью поднята тема отношений отцов и детей в сложной ситуации распада семьи. Рассмотрен образ замещающего отца – отчима, выделены типы их поведения по отношению к приемному ребенку: активный, нейтральный и пассивный. Затронута тема одинокого отцовства, стереотипов современного общества по отношению к отцам-одиночкам. Наконец, среди оригинальных сюжетов монографии можно отметить: конструирование образа отца в кинематографе и анализ сетевых сообществ отцов.

Автор статьи делает вывод о многогранности, противоречивости феномена отцовства в современном российском обществе, а также необходимости его дальнейшего изучения в направлении, предложенном в рецензируемой научной монографии.

В статье впервые в отечественной науке рассматривается архитектурный проект монумента в честь средневекового итальянского поэта Данте Алигьери, задуманный художником Чезаре Лауренти в начале двадцатого столетия и так никогда не осуществленный. Одной из главных особенностей данного произведения являлся тот факт, что моделью для памятника послужил проект мавзолея, приписываемый Леонардо да Винчи. Автор статьи исследует культурный контекст, в котором работал Чезаре Лауренти, повлиявший на выбор им как темы, так и способов ее художественного воплощения. Отдельное внимание уделяется идеологическим трансформациям, которые проект претерпел со временем.

В статье рассматривается такое культурное явление, как посттелесность, то есть то, что пришло на смену традиционной практике телесных взаимодействий и ощущений вследствие временного тотального творческого дрифта культуры в киберпространство. Виртуальные театральные эксперименты представляют полное вычитание, исключение актерского и зрительского тела из драматического текста, демаркацию чувственной и осязательной базы самого спектакля. Постдраматический акцент на визуализацию сменился новым витком вербализации, где история подвергается вынужденному сокращению в угоду краткости виртуального жанра, обусловленного технологическими сложностями. Цифровой театр предлагает обнаружить эрогенные зоны виртуального тела, чтобы беспрепятственно откликаться на кибер-желания зрителя.

В настоящее время известно немало сведений о придворных художниках и придворном искусстве периода правления цинской династии (1636–1912), но имеются лишь обрывочные сведения относительно самой художественной академии при дворе, при которой работали художники и мастера. В статье предпринимается попытка систематизировать сведения о функционировании придворной художественной структуры на протяжении 276 лет существования династии, поскольку в исторических документах не значится как таковой единой постоянной художественной организации. Со сменой правителя место деятельности придворных художников тоже менялось, сведения об этих структурах очень скудны. В статье выделяются три этапа в функционировании придворной художественной структуры, дается попытка описать принципы зачисления в академию, различия в рангах и оплате труда, описывается характер вознаграждения и наказания придворных художников, вводится новая терминология.