В статье работа языка рассматривается из перспективы феноменологии чтения. Письменный текст и его чтение понимаются как основное средство передачи смысла в ходе специфической коммуникации в пространстве текста.

В качестве отправной точки берется гуссерлевское понимание трансляции смысла как традиции, представленное в «Начале геометрии». В статье указывается на парадоксы, которыми отмечена такая трактовка традиции: 1) как значению придается вcевременность с помощью историчного и фактичного языка; 2) как происходит ре-активация смысла, который еще не был доступен нам в опыте, не был произведен активно.

Для разрешения этих парадоксов продуктивным толчком становится концепция телесности языка, предложенная М. Мерло-Понти. Она дает основание для «вчувствования в культуру» и позволяет проследить взаимосвязь между двумя составляющими проблематики традиции, которые Гуссерль рассматривает отдельно: это вопрос о выражении смысла посредством языка и вопрос об интерсубъективности. Привлечение измерения телесности и сопутствующих моментов гуссерлевской концепции интерсубъективности продуктивно при описании даже тех случаев коммуникации, когда живого присутствия как такового нет.

В статье рассматривается решение апории времени в третьем томе «Времени и рассказа» Поля Рикёра. Рассматривается постановка проблемы – феноменологическая традиция не может непротиворечиво описать конституирование объективного времени исходя из времени сознания. Поэтика нарратива, с точки зрения Поля Рикёра, отвечает на этот вопрос. Настоящая статья посвящена критике нарративного решения проблемы времени. Выдвигается понятие «аналитической феноменологии», противопоставленной герменевтической феноменологии Рикёра. Проводится сравнение между «аналитической феноменологией» и критическим анализом Поля Рикёра идеалистической интерпретации феноменологии Гуссерля. Демонстрируется различение герменевтики и феноменологии, проводимое Полем Рикёром. Критикуется основной тезис его феноменологической герменевтики – тезис о необходимой «высказываемости» (dicibilité) всякого возможного опыта. В зависимости от принятия различных теорий языка этот тезис открывает путь для бесчисленных интерпретаций. Защищается позиция, согласно которой некоторые феномены опыта не могут быть проговорены в языке и выражаются в нем лишь косвенно, посредством нарушений речи и молчания. Характерным примером такого феномена является событие. Показывается, что для его анализа феноменологическая герменевтика Поля Рикёра оказывается недостаточна. В качестве альтернативного подхода к понятию события предлагается феноменология Жана-Люка Мариона.

В центре внимания статьи находится не абстрактное понятие труда, а конкретный человеческий труд, отождествляемый с профессиональной деятельностью, работой, нацеленной на поддержание достойного уровня жизни и самореализацию. Отношение к труду, его роль в жизни человека и общества постоянно претерпевают значительные изменения, заставляют индивидов меняться и подстраиваться под новые условия труда, осваивать совершенно новые профессии и навыки. Наряду с метаморфозами труда в конце XX в., вызванными постиндустриальными тенденциями, современные исследователи в условиях усиления процессов глобализации, технического прогресса и поляризации доходов в начале XXI в. фиксируют беспрецедентные изменения в сфере трудовых отношений и социальные явления, позволившие даже говорить о «конце труда» в его традиционном понимании (М.Н. Макарова).

Среди них в данной статье рассматриваются возникновение нового класса, называемого прекариатом, и прекаризация трудовых отношений (Г. Стэндинг), понятие общества двух-третей, феномен бестолковых работ (Д. Грэбер) и дауншифтинга как одной из возможных реакций общества на бесполезный и времязатратный труд, выражающейся в добровольном отказе от карьеры. Одним из возможных способов преодоления некоторых обозначенных в статье проблем, поддержанным многими современными учеными, является введение безусловного базового (основного) дохода.

Важнейшим критерием определения философии как науки является наличие определенного предмета исследования и соответствующего метода. Советский философ Э.В. Ильенков дал свое понимание предмета философии как логики человеческого мышления, отражающей диалектику сущности и закономерности бытия и выраженной в наиболее общих категориях и понятиях. С одной стороны, его взгляд на философию отличался от позитивистского, считающего философию «наукой наук». С другой стороны, он критиковал господствующий в СССР взгляд на философию как науку, изучающую непосредственно мир в целом, наиболее общие законы природы, общества и мышления. Философия, с точки зрения Ильенкова, исследует мышление не как совокупность процессов, протекающих в мозгу отдельного индивида, а как всеобщие логические формы общественной практики, развивающейся исторически. Ильенков отрицал понимание философии как абстрактной схемы, стоящей над другими науками и регулирующей их деятельность (в виде парадигмы Куна и т. п.). По мнению Ильенкова, философия является положительной наукой, и только совместно с другими науками она вырабатывает научное мировоззрение. Диалектика свойственна каждой науке, и философия должна помочь ученым выработать правильное, диалектическое понимание своего предмета.

В статье поднимается вопрос об уровне субъектности русской интеллигенции, ее способности и готовности отстаивать интересы русского мира. Анализируются условия и факторы, способствовавшие снижению субъектности русской интеллигенции. В качестве одного из таких факторов рассматривается политика «распыления» русской интеллигенции – использование ее в качестве донора для развития национальных окраин Советского Союза во времена СССР. Поднимается вопрос об антирусской сущности капитализма в современной России и причинах русофобии правящего класса. Анализируются механизмы и цели дискриминации русской культуры. Ставится вопрос о возвращении графы «национальность» в паспортные данные. Делаются прогнозы возможного развития проблемы субъектности русской интеллигенции.

Автор исследовал пограничников как социально-профессиональную группу военной интеллигенции, которая обладает особой культурой. Культура пограничников порождена профессиональными качествами и действиями по вооруженной охране и защите Государственной границы РФ. Особенности этой культуры дают основания определять и исследовать ее как субкультуру, свойственную данной группе. На основе анализа работ по социологии субкультур, погранологии и психологии экстремальных ситуаций разработана методология исследования и обосновано основное содержание субкультуры пограничников. Она включает терминальную ценность «жизнь» и терминальную норму «институционализированное насилие», инструментальные ценности смелости, боеспособности, дисциплины, оперативности и других и проявление этих качеств в действиях как нормы повседневной службы. Методика исследования включает 12-тибалльные шкалы экспертных оценок экстремальности фактов, профессиональных качеств, ценностей и норм служебной деятельности. Субкультура пограничников оценивается по уровню экстремальности, который выражен в максимальных величинах «экстремальный» и «гиперэкстремальный». Она выступает предпосылкой и фактором адекватных действий пограничников, источником профессиональных качеств.

Автор статьи делает попытку проследить динамику развития европейской магистратуры, выявить особенности ее становления в немецкой высшей школе, сравнить этот опыт с российским. На основе анализа официальных документов, статистических данных и результатов опросов, проведенных немецкими исследователями, автор показывает, как под воздействием внешних и внутренних факторов в ФРГ формируется второй уровень высшего образования. В частности, в рамках расширения доступности образования право осуществлять подготовку в магистратуре получили не только университеты, но и профессиональные высшие школы, что обусловило оформление не только академической и прикладной, но и других разновидностей магистратуры. В свою очередь, курс на сокращение сроков обучения в высшей школе обеспечил установление настолько тесной связи программ первого и второго уровней подготовки, что защита выпускной работы бакалавра воспринимается не как окончание первой ступени высшего образования, а в большей степени как промежуточное испытание, необходимое для продолжения образования в магистратуре. Отсюда невысокий уровень внутренней мобильности при переходе от первого ко второму уровню высшего образования. Подводя итоги двадцатилетнего опыта Германии, автор делает вывод, что при наличии многообразия видов и форм подготовки, а также присуждаемых степеней, в ФРГ де-факто продолжает функционировать одноуровневая подготовка специалистов, приведенная в соответствие с современными требованиями.

В статье анализируется феномен русского рэпа, причины роста популярности рэпа в России, протестный потенциал рэпа и его поэтические особенности. Анализируется отношение молодежи к рэп-культуре, изучается социальный аспект популярности рэп-культуры. Одной из особенностей русской рэп-культуры является то, что при сегодняшнем социальном расслоении российского общества русский рэп не имеет классовых и национально-культурных барьеров. Среди 20 самых популярных российских рэперов представители многих городов и областей страны и бывших республик СССР. Рэп-культура в России многонациональна. Рэписполнители не разделяют в культуре «низкое» и «высокое». В текстах русского рэпа есть экзистенциальные смыслы и грубые ругательства, мы видим смесь английских и русских слов, латиницы и кириллицы. Сверхпопулярность рэпа определяется рядом факторов: универсальность рэпа, возможность восприниматься любой аудиторией. Интернет − мощный инструмент, который дает возможность быстро распространять и тиражировать рэп-культуру. Русский рэп − это гораздо больше, чем ситуативная молодежная субкультура, возникшая на гребне моды. Рэп стал формой проявления молодежного максимализма и самоутверждения, протеста против несправедливости жизни, поиска поддержки в быстро меняющемся мире.

В статье анализируются основные интерпретации понятия «паракультура» в современных исследованиях. Само понятие тесно связано с родовым понятием «культура» и основными подходами к его толкованию. Именно аксиологический подход к культуре способствует развитию и совершенствованию человека и общества. В рамках постмодернистской парадигмы понятие «культура» значительно видоизменяется и расширяется, включая дегуманистические и внерациональные основания. Понятие «паракультура» наряду с понятиями «квазикультура», «псевдокультура», «антикультура» в современной научной и публицистической литературе используется в качестве синонима массовой культуры, в контексте деградации, коммерциализации, популяризации низких ценностей. Кроме того, наряду с данным значением, понятие «паракультура» используется для обозначения оккультизма. Всплеск интереса к оккультизму объясняют постмодернистским разочарованием в рациональной, научной картине мире, в традиционных религиозных догматах и поисками иррациональных способов познания. Перманентное состояние неопределенности и экзистенциальные вызовы современности также становятся важными причинами глобального распространения паракультуры. В статье анализируется процесс экспансии оккультизма, эзотерики, интереса к паранормальным явлениям в мире.

Cтатья посвящена одному из стилистических направлений в английской усадебной архитектуре поздневикторианского времени, стилю «королевы Анны». Эта эпоха в области усадебной архитектуры характеризуется пестрым стилистическим разнообразием. Однако на первый план выступают так называемые «национальные стили». Обращение к образам национального прошлого было характерно для викторианской эпохи в целом. Особенный интерес вызывали те исторические периоды, которые считались «золотым веком» Британской империи, это и средневековое наследие, и архитектура эпохи Тюдоров. В поздневикторианскую эпоху внимание архитекторов все больше привлекает эпоха королевы Анны. Об особенностях интерпретации его архитектурных образов в это время идет речь в данной статье. Эта интерпретация рассматривается в двух основных аспектах: планировочное решение и фасадная композиция. Прослеживаются изменения, происходящие в эти годы в планировках загородных домов, а также связь этих изменений с социальной ситуацией поздневикторианского времени и характером заказа. Рассматривается дискуссионный в научной литературе вопрос о хронологических рамках стиля «королевы Анны», а также о его отличительных особенностях.

Жан Дюбюффе (1901–1985), художник, коллекционер, теоретик, внес значительный вклад в формирование ар брюта в период середины ХХ в. В ходе анализа коллекционерской, выставочной, организаторской деятельности Жана Дюбюффе, а также его теоретических размышлений, в статье выявляется дискурс ар брюта. Исследование велось в перспективе методологии дискурса Мишеля Фуко; были определены поверхности возникновения, инстанции разграничения и решетки спецификации ар брюта. В рамках исследования анализируется большой круг биографических источников и теоретических текстов Жана Дюбюффе, а также труды по истории аутсайдерского искусства и ар брюта. В ходе исследования определяется, что ар брют как исторический феномен на начальном этапе формируется через увлечение Жана Дюбюффе искусством душевнобольных, представление о котором он получает из книги Ханса Принцхорна. На протяжении 1940–1950-х гг. главными инстанциями разграничения дискурса ар брюта становится сообщество коллекционеров, арт-дилеров, галеристов, а на этапе 1950 – начала 1960-х гг. к этому кругу подключаются также музейные институции и различные формы научного дискурса. Решетки спецификации дискурса ар брюта описываемы через разрыв между европейской культурой и «ценностями дикарей».

Статья развивает понятие «проективной идентификации» в рамках современных теорий идентификации применительно к анализу современного кинематографа. В статье доказывается, что кинематограф в поисках сюжетов обращается к сказочным и архетипическим моделям, усиливающим проекцию героя, отождествление его с ролевой моделью. Такая идентичность становится для самого героя во многом фатальна. Отмечается также стремление современного отечественного кинематографа, сохраняя проективную идентичность, расширить спектр идентификаций в ходе диалога со зрителем.

Критический анализ теорий идентичности и анализ специфики экранных искусств позволяет четко различать идентичность и идентификацию, выделять различные уровни идентичности, обусловленные спецификой идентификации. Анализ мотиваций в фильме и условностей экранных искусств дал возможность уточнить, в какой именно точке или поворотном моменте фильма начинается такая идентификация. Доказано, что она связана не столько со спецификой сюжета, сколько со спецификой изобразительности, обусловленной нарративным субстратом и границами его экранного развертывания.

Проективная идентификация рассмотрена как ресурс переживаний зрителя и как новация кинематографа. Доказано, что современное существование кинематографа в мире новых медиа и новых искусств превращает то, что мы считаем художественными приемами, в стратегии идентификации, различным образом срабатывающие в зависимости от ожиданий зрителя и режиссерской оптики, которая становится принципиально изменчивой и непредсказуемой.

В статье рассмотрены результаты изучения факторов, оказавших в 1970-е гг. влияние на рост популярности французской комедии среди массовой зрительской аудитории. Проанализированы более 120 кинопроизведений комедийного жанра французского производства, выпущенных в прокат в рассматриваемый период. Представленная тема не исследована ни в российской, ни во французской киноведческой литературе, представляет интерес для профильного читателя, исследователя французского кино. Актуальность темы очевидна: в сегодняшнее непростое жесткое время особенно нужны кинопроизведения комедийной тематики. Именно они, наряду с хорошими сказками, делают мир и общество добрее, отзывчивее, отвлекают от негативных мыслей. Смех продлевает жизнь — привычная всем сентенция, поэтому поиск и нахождение формулы смеха в наши дни весьма востребованы. Предложена формула успеха французской комедии 1970-х годов, которая может быть использована для аналогичных оценок применительно к современной кинопродукции.