Жизнь любого человека во многом обусловлена особенностями младенческого и детского развития. Воспоминания о детстве являются существенным фактором, определяющим развитие и существование человека, возможность его творческой жизни. Чем глубже человек погружается в детские воспоминания, тем больше в нем проступают подлинно человеческие черты: простота, доверчивость, искренность, чувство истины и добра. Воспоминания – основное занятие, позволяющее нам пребывать в духе. Воспоминания детства позволяют нам чувствовать себя живыми, способными к любви и творчеству.

В статье анализируется фрагмент четвертой «книги» («Кишкиндха-канды») «Рамаяны» Вальмики, в котором Рама объясняет умирающему обезьяньему царю Валину, почему он, Рама, имел право и даже должен был убить его, Валина. Этот фрагмент «Рамаяны», по мнению автора статьи, схож со знаменитой поэмой «Бхагавадгита» («Песнь Господа»), входящей в «Махабхарату». В «Бхагавадгите» Кришна (как и Рама, аватара бога Вишну) объясняет воину Арджуне, почему он, Арджуна, имеет право и даже должен убивать в сражении своих родственников и учителей. Помимо такого содержательного сходства, между двумя текстами есть и конкретные лексические переклички. В обоих случаях обсуждение конкретного события выводит на обсуждение фундаментальных проблем бытия. В статье комментируются три «ключевых слова» из речи-проповеди Рамы: kāla (‘время’), svabhāva (‘самосущее’) и niyati (‘предопределенность’, ‘судьба’).

В статье предпринимается попытка проанализировать представления о церковной иерархии в трех произведениях, созданных в Речи Посполитой в середине XVII в.: «Перспективе» Кассиана Саковича, «Лифосе или Камне» Петра Могилы и «Зеркале или завесе» Пахомия Война-Оранского. Эти трактаты генетически связаны, поскольку второй и третий являются своеобразными «православным» и «униатским» ответами на первый. Созданная для осуждения церквей греческого обряда «Перспектива» инициировала, таким образом, значительную многоаспектную дискуссию, одним из краеугольных камней которой были проблемы, связанные с церковной организацией.

Вопрос о церковной иерархии в упомянутых текстах включает в себя широкий круг сюжетов, попытка их группировки и анализа входит в задачи данного исследования. В центре внимания оказываются осмысление роли и места священнослужителя, установление необходимых составляющих и порядка таинства рукоположения, осуждение отступлений от христианского идеала конкретными духовными лицами той или иной из христианских конфессий, а также, безусловно, один из наиострейших вопросов межконфессиональной полемики – спор о статусе Папы Римского. Иерархический принцип приобретает в сочинениях полемистов особое значение в свете учения о спасении.

Говоря о творческом наследии Григория Сковороды (1722–1794), автор статьи рассматривает принципы и результаты его переводческой деятельности. Мыслитель XVIII в. переводил как античных авторов (Овидий, Гораций, Вергилий, Цицерон, Плутарх Херонейский), так и новолатинских поэтов (Марк Антуан де Мюре, Сидроний Гозий). Сковорода не только переводил, но и размышлял о принципах и способах перевода, рекомендуя учитывать особенности языка и не ограничиваться одной передачей смысла и значения слов. Также он отчетливо различал дословный перевод (translatio) и свободную интерпретацию (interpretatio). В большинстве случаев сам Сковорода безусловно отдавал предпочтение интерпретации, перевод для него был еще одним способом высказать свои идеи. Именно в рамках такой переводческой стратегии реализовались философские принципы мыслителя, которые включали фундаментальную идею о «безначальности истины». Это приводило не только к христианизации сочинений греческих и римских авторов, но и к эллинизации христианства. Автор статьи на ряде конкретных примеров показывает, как работает такая философская стратегия в сковородиновских переводах «О старости» Цицерона и «О спокойствии души» Плутарха.

Настоящая статья является продолжением публикации, размещенной в Вестнике РГГУ. Серия «Философия. Социология. Искусствоведение» (№ 4  (10), 2017). В первой части был представлен анализ текстов и событий русского XVIII в. в его отношении к государственной опеке, распространившейся на православие, образование и науку. Во второй части предпринимается попытка показать метафизические основания, на которые опиралось русское Просвещение, осуществлявшее рецепцию европейской рациональности. Принятая в России в качестве «университетской науки» метафизика Христиана Вольфа, по мнению автора, являла собой идеологию компромисса утверждавшейся науки, становящейся системы образования и религиозной политики государства.

И.Г. Гаман и И. Кант – мыслители-современники, которых связывало личное знакомство и общение, начавшееся в годы их молодости (в 1756 г.) и продолжавшееся до смерти Гамана в 1788 г. На вышедшую в 1781 г. «Критику чистого разума» Канта Гаман отвечает своей «метакритикой» кантовского трансцендентализма. Различные линии его критики философии Канта сходятся к решающей для Гамана проблематизации языка как условия возможности всякого мышления. Кант, по мысли Гамана, не учитывает того, что сама его философия является осуществлением фундированной в языке возможности мыслить. С позиций своей философии языка Гаман критикует кантовское понимание разума как самодостаточной инстанции, способной самой для себя быть руководством. Представить так разум Канту, по мысли Гамана, удается благодаря «насильственному, неправомерному разведению» чувственности и рассудка как двух «стволов» познания, возможному лишь в силу представления о чувственном восприятии как начинающемся с внеязыковой данности ощущений. В противовес этому Гаман отстаивает мысль о чувственном восприятии как с самого начала совершающемся в языке. Чувственность и рассудок, по мысли Гамана, это не два ствола, а два корня единого процесса познания, которые могут быть помыслены как «рецептивность языка и спонтанность понятий», или «рецептивный и спонтанный язык». Развивая далее мысль о единстве разума и языка, Гаман в полемике с Кантом отстаивает также мысль об историчности и диалогическом осуществлении всякого разумного познания.

В статье проведено сопоставление двух значительных теоретических подходов к изучению феномена техники. Исследования А. Гелена и Х. Шельски стали важной вехой в развитии немецкой философии техники XX века. Ряд положений рассматриваемых философов сохраняют свою актуальность и в наше время, в частности, о радикальной трансформации человеческой идентичности в условиях технической цивилизации. Лейпцигская школа в социологии – в настоящее время еще малоизученный в России интеллектуальный проект, в рамках которого была предложена оригинальная концепция общества эпохи модерна. В статье выявляются как сходство, так и различия в рассматриваемых теориях.

В центре внимания данной статьи – обращение к социально-антропологическим основаниям технологического развития. На протяжении ХХ столетия эту задачу решала философия техники, и прежде всего ее антропологическое направление (нравственно-этическая и культурологическая проблематика техники, гуманистические и ценностные аспекты техники).

В настоящее время техника столь стремительно развивается, и это развитие еще более инициируется представителями инженерных, компьютерных наук, что делает все более настоятельным обращение философской мысли к важнейшим антропологическим и социальным вопросам, возникающим в ходе набирающей обороты технологической конвергенции, и не может ограничиваться выражением беспокойства и предупреждения о рисках и грядущих последствиях.

Сегодня с техникой связаны продукты массовой культуры, предлагающие поле для рефлексии (кинематограф, game studies), они также требуют рассмотрения и оценок философов.

Актуальной проблемой философских исследований становится адекватная интерпретация процессов, событий, последствий и перспектив технического развития, которую следует противопоставить траекториям и оценкам, которые выдвигаются инженерным сообществом в условиях глобализационных процессов, финализации и кардинальной трансформации основных сфер жизни общества и деятельности человека.

Статья посвящена идее контингентности технологического развития, представленной в работах Дональда Ангуса Маккензи. С его точки зрения, главная задача в социологических исследованиях технологического развития должна быть изменена с рассмотрения его сквозь призму «естественной траектории» на понимание развития как результата социального конструирования. В этом смысле конструирование понимается не как целенаправленное влияние общества на технологический прогресс, а как сложное переплетение различных интересов и ожиданий, которое, скорее, формирует горизонт желаемого развития, чем просто его планирует. Также Маккензи полагает, что экономические подходы к изучению техники должны стать более открытыми для влияния социологических идей. Такие понятия, как технологический детерминизм или естественная траектория развития, ограничивают потенциал как фирм, так и научных исследований. Учитывая сложность и неопределенность техники, необходимо использовать новые методы для ее изучения. Так, этнобухгалтерия, согласно Маккензи, может пролить свет на то, как фирмы соотносят прибыль и затраты на НИОКР в разных регионах мира, а значит, она может обогатить как социологическое, так и экономическое понимание техники. Характеризуя подход Маккензи, в целом можно заключить, что он строится на обширном эмпирическом материале, а сам автор делает ставку на открытость к новым подходам и проблемам, комбинируя их в определенный бриколаж, представляющий собой образец междисциплинарного исследования.

В работе проведен сравнительный анализ интерпретации понятия Другого в радикальной (Дж.Д. Капуто) и диакритической герменевтике (Р. Керни). Рассматриваются особенности трактовки инаковости в контексте концепции невозможного. Исследуется критика традиционной этики в работах Капуто, выделяются основные черты проекта постметафизической этики: отсутствие любых глубинных основ, гиперчувствительность к Другому. В анализе концепции «религии без религии» выделяется неразрешимость между Богом и другим, Богом и любовью. В дискуссиях вокруг трактовок Другого в теории деконструкции при утверждении «каждый другой полностью другой» акцентируется невозможность различения между божественным и монструозным. Диакритическая герменевтика Ричарда Керни рассматривается как попытка преодолеть крайности строгой версии неразрешимости. Автор показывает, что способ мышления о Боге из перспективы persona и prosopon отдает должное нередуцируемой единичности Другого, но при этом не помещает Другого по ту сторону пропасти, что исключило бы возможность каких бы то ни было отношений. Второй значимый ход мышления: понимание Бога как posse, а не esse. Задача состоит в том, чтобы мыслить трансцендентность, не исключая возможности испытать или встретить трансцендентность. Керни пытается говорить о Боге таким образом, чтобы учесть трансцендентность абсолютной инаковости и притом обратить внимание на то, как эта инаковость может явиться феноменально.

Работа посвящена анализу механизмов и исторических траекторий формирования национальной идентичности в различных странах на разных этапах истории; уровней и форм коллективных идентичностей (гражданской, этнической, религиозной, регионально-локальной); факторов этнокультурного развития и принципов самоопределения в современных условиях. Большое внимание уделено изучению исторического опыта сосуществования носителей разных культур.