Статья посвящена рассмотрению философско-теологических взглядов Г.Э. Лессинга. Именно в немецком Просвещении зарождается и начинает активно развиваться то, что сегодня мы называем философской теологией. В выраженном виде это понятие было сформулировано И. Кантом. Ему же принадлежит краткое, но глубокое по своему существу описание сущности философской теологии и ее функций, а также основных ее отличительных черт от теологии библейской. Кант обращает внимание при этом на свободу, характерную для философского теолога, но подчеркивает также, что результаты философско-теологических изысканий должны предлагаться библейским теологам в качестве рекомендаций, но не в качестве навязываемых истин. Аналогично и библейская теология должна предоставлять философской теологии свободу в рассмотрении, но сама должна стоять на страже спасения душ вверенной паствы. В рамках философии И. Канта такой подход основывается на предлагаемом им разделении на частное и публичное применение разума. Однако мы видим, что Кант в этом отношении укоренен в предшествующей ему философско-теологической традиции. Не в меньшей степени философским теологом можно считать Г.Э. Лессинга. Несмотря на то что сам Лессинг в данном случае не пользуется этим понятием напрямую, его позиция по вопросам религии и веры и их философского осмысления здесь полностью совпадает с кантовской. Особенно ярко это прослеживается в состоявшемся споре между ним и представителем лютеранской ортодоксии И.М. Гёце в рамках одной из наиболее интересных и оживленных дискуссий немецкого Просвещения, а именно «спора о фрагментах». В статье подробно рассматриваются основные этапы развития данной дискуссии, а также позиции сторон. В итоге автор статьи приходит к выводу о том, что защищаемая в рамках этой дискуссии Лессингом позиция может быть охарактеризована как философская теология.

Статья посвящена плотскому повороту в современной философской и теологической герменевтике. В теологических исследованиях религия часто интерпретируется как относящаяся прежде всего к сфере духовного. Хотя в большинстве религиозных традиций (как христианских, так и нехристианских) Бог действительно является духовным и невоплощенным существом, присутствие Бога всегда опосредовано, и можно утверждать, что это опосредование всегда носит материальный характер. Мы анализируем теологические аспекты проекта «плотская герменевтика» (Ричард Кирни, Брайан Тринор, Джон Пантелеймон Мануссакис). «Плотская герменевтика» демонстрирует новый философский поворот от чрезмерно абстрактного, релятивистского и ограниченного акцента на структурную лингвистику и деконструкцию в пользу нового акцента на основополагающем акте воплощения. С этой новой точки зрения лингвистика и текстологическая экзегеза могут по-прежнему оставаться необходимым аспектом герменевтики, но сами по себе они недостаточны. Это способ мышления, который мог бы помочь нам восстановить тело как текст и текст как тело: вернуть герменевтику феноменологии и наоборот, и напомнить нам, что интерпретация никогда не является невоплощенным актом. Плотская герменевтика провозглашает живое присутствие тела как неизбежную основу самого нашего бытия, включая любой акт интерпретации. Плотская герменевтика настаивает на пересечении текста и плоти, что одновременно отрицает превращение плоти в текст (и наоборот) и раскрывает абсолютную неразрывность того и другого.

Статья посвящена попытке соотнесения мышления бытия и веры Откровения в современной немецкой евангелической теологии и в русской религиозной философии на примере творчества Э. Юнгеля и А.Ф. Лосева. Автор выявляет уникальность концепции Слова Бога Юнгеля в сопоставлении с событийной природой Слова Бога у К. Барта. Теория нарратива евангельской притчи Юнгеля осмысляется в статье в перспективе поиска общего и особенно с философией символической реальности имени у А. Лосева. Юнгель продумывает событийную природу Откровения как Слова Бога, предложенную К. Бартом, используя фундаментальную онтологию М. Хайдеггера. Он развивает теологическую герменевтическую онтологию, в которой событие Слова Бога обретает черты евангельского нарратива притчи. По мере деструкции, основанной на идее метафизического абсолюта дискурсивной теологии, с точки зрения немецкого мыслителя, свои позиции завоевывает нарративная теология. Для немецкого теолога ядро христианской керигмы – смерть Бога – органически связано с традицией философского атеизма XIX в. и раскрывается в ней не в меньшей степени, чем в теологии и религиозной философии. Русский философ обращается к диалектике Г. Гегеля и феноменологии Э. Гуссерля в понимании события Откровения Бога. Однако пытается встроить их в модель неоплатонической метафизики, из которой они, по его мнению, образовались. Лосев в той мере, в какой он является метафизиком, исходит в концепции имени, в отличие от Юнгеля, из принципа аналогии бытия, а не аналогии веры. Имя для русского философа – это не рассказ, а энергия (сила), обладающая онтологической природой. Имя у него отражает сущность, а не описывает событие. Лосев возвращается назад в Античность, чтобы при помощи концепции символа реанимировать неоплатоническую метафизику, похоронив в ней Платона и неметафизические формы мышления христианской керигмы. Теология Юнгеля фундирует словоцентризм протестантского культа, вносит вклад в экспликацию нововременного образа христианства в протестантизме. Лосев, в свою очередь, не берется эксплицировать вне метафизики антично-средневековую мистериальную природу христианского культа в православии. Ему необходимо передать в своей философско-богословской мысли не только вербальный аспект события Откровения. Для выражения эстетического и мистического измерения Откровения русский философ привлекает метафизику всеединства с идеей неизменяемого Абсолюта.

В статье представлены размышления, на которые натолкнуло знакомство с новой книгой польской исследовательницы творчества С.Л. Франка проф. Терезы Оболевич, поставившей перед собой задачу оправдать его дефиницию как «самого европейского» из русских мыслителей. Обращается внимание на тот обширный эмпирический материал, посредством которого автор демонстрирует включенность философа в европейские культурные сферы, а также его интегральные связи с эмигрантской средой. Анализу подвергаются инновативные методы работы исследовательницы, при помощи которых она выполняет поставленную задачу, а также инновативные источники информации, на которые она опирается. Подчеркивается, что новейшая книга Оболевич – на примере лекционных турне Франка по Западной Европе – помогает осмыслить такую «нетрадиционную» форму выражения философского мышления, как публичная лекция. Ставится вопрос о том, насколько правомерно использование эпистолярного наследия философа в качестве источника информации. Указывается на неизбежность междисциплинарного взаимодействия в целях его осмысленного вовлечения в историко-философское исследование. Путем прояснения феномена эмиграции доказывается легитимность авторского тезиса о том, что включенность в эмигрантскую среду является демонстрацией интеграции С.Л. Франка в западноевропейский культурный контекст.

Статья является обобщением результатов исследования, выполненного по Государственному заданию FSZG-2022-0001 преподавателями и аспирантами РГГУ – Ж.Т. Тощенко, Р.И. Анисимовым, М.Б. Булановой, И.О. Шевченко, Е.Н. Пятшевой, Г.В. Ниорадзе и И.А. Поляковой. Основные усилия были направлены на выявление состояния производственной практики, ее особенностей в связи с делением профессий по социо-технологическому принципу «человек-техника», «человек-природа», «человек-человек», «человек-знак», «человек-творчество». Выявлены проблемы, которые стоят на пути эффективности производственной практики, которые ставят под сомнение сложившийся опыт по ее подготовке, организации и результативности. Первая группа проблем зависит от университетов: определение целей и задач практики, их организационное и финансовое обеспечение. Другая группа проблем обусловлена позицией организаций, принимающих практику, что особенно проявляется в слабой заинтересованности в такой работе со студентами. Высказываются предложения по ее совершенствованию.

В данной статье представлен анализ особенностей и проблем профессиональной ориентации в сфере дизайна и архитектуры. Основу эмпирической базы составляют данные контент-анализа сайтов профильных вузов: отобрано 20 вузов (13 архитектурной и 7 дизайнерской направленностей). Дополнительно осуществлен анализ тематической литературы. В целом вузы проводят активные кампании по привлечению школьников и абитуриентов, осуществляя профориентацию как в виде дней открытых дверей и экскурсий по университету, так и осуществляя глубокую и разностороннюю подготовку по предметам будущей специальности. Вместе с тем наблюдается противоречивый процесс: наряду с сокращением релевантных общеобразовательных компетенций (исключение из школьной программы «Черчения») школьникам предлагается широкий ассортимент подготовительных курсов (но на платной основе). Одной из других проблем является отсутствие обратной связи (системы отзывов о подготовительных курсах) практически во всех вузах. В заключение предлагается ряд рекомендаций, предполагающий возвращение «Черчения» в новом формате и введение форм для отзывов о качестве подготовительных курсов.

Средний медперсонал все чаще позиционируется в средствах массовой информации как самостоятельная профессиональная когорта. Это подтверждает одна из последних инициатив Минздрава России – перераспределить часть медицинских задач, административных функций от врачей к среднему медперсоналу. Эти и другие реформы повышают роль коммуникации в оказании качественной медицинской помощи, а коммуникативная компетентность среднего медицинского персонала становится важным фактором развития всей сестринской службы. Но неизменными остаются этические принципы, сформулированные полтора века назад создателем современного сестринского дела Ф. Найтингейл. В статье приводятся результаты авторского анкетирования медицинских сестер нескольких лечебно-профилактических учреждений на предмет их взаимоотношений с пациентами, родственниками, коллегами. Результаты исследования показывают, что в сообществе среднего медицинского персонала сохраняются и поддерживаются принципы деонтологии и профессионального отношения ко всем участникам лечебного процесса.

В статье представлены результаты аналитического социологического исследования по изучению мнения населения в гендерном аспекте относительно особенностей восприятия и одобрения различных атрибутов визуального образа медицинских организаций Российской Федерации. В ходе исследования установлено, что женщины чаще, чем мужчины, обращают внимание на дизайнерские решения элементов визуального образа. Построение матрицы Кано позволило определить наиболее привлекательные атрибуты медицинских систем визуализации – единый дизайн указателей и наличие графических элементов, получивших большое одобрение у женщин. Учет гендерного баланса в формировании и реализации национальной политики в области здравоохранения может стать основой для разработки многоцелевых стратегий, направленных на создание максимального комплаенса и мужчин, и женщин в вопросах условий оказания медицинской помощи.

В статье представлены размышления о месте мужчины на женском профессиональном поле на материалах зарубежных исследований, а также новых данных, полученных в ходе изучения воспитателей детских дошкольных организаций, инициированного социологами – членами Исследовательского комитета «Социологи детства» РОС. Представлены данные о трансформации представлений о мужчинах-воспитателях в оценках родителей детей дошкольного возраста. Приводится информация о том, как воспитатели-мужчины оценивают свой социальный статус и в чем видят свои задачи в процессе воспитания подрастающего поколения.

В статье рассматриваются природный мотив как художественная основа орнаментальной композиции и его трансформация как метод формообразования элементов орнамента оренбургского пухового платка. Анализируются основные направления трансформации природного мотива, принятые в формотворчестве пуховязания: семантическая концепция формы; стилизация и геометризация формы, эксперименты с материалом (козьим пухом). Уточняется, что трансформация природного мотива в соответствии с художественно-технологическими основами традиции пуховязания является условием ее развития; включение в орнамент элементов, созданных по иным принципам формообразования, ведет к деформации образно-технологической системы промысла. Проанализирован процесс трансформации визуально-смыслового образа природного мотива в декоративно-орнаментальное изображение.

Режиссеры отечественного кино советского и постсоветского периода создают образы шутов и юродивых в развитие темы исторического становления допетровской Руси. Будучи участниками социальной коммуникации с нетипичным кодексом визуальной и вербальной экспрессии, шуты, скоморохи и юродивые зашифровывают социально-культурные коды исторической памяти, которые могут получить дополнительную продуктивность благодаря природе экранного медиума. Юродивые в фильмах С. Эйзенштейна, А. Тарковского, П. Лунгина изображены как обличители пороков через прямые (просьба, монолог, молитва) и косвенные (публичные жесты) обращения к людям: пародии, провокативные сценки, спонтанные выступления и цитирование. Визуальные приемы экранных искусств совместимы со всеми этими формами обличения. Единство линии изображения шутов и юродивых отечественными режиссерами становится очевидным в приеме «театр в театре», «маска маски», когда социальные маски надевают на себя маски с целью разоблачения значимого персонажа. Статья показывает перформативный характер экранных искусств и способы усиления этой перформативности через изображение социальных аутсайдеров.

В статье критически осмысливается ряд спектаклей, драматургическим материалом для которых послужили биографии, документальные тексты, представленные в компиляции с художественными, теоретическими и философскими произведениями. Данные спектакли концептуализируются как сценические интерпретации жизнетворческих программ В.Ф. Одоевского, Л.Н. Толстого и К.Э. Циолковского. Автор также задается вопросом о применении современными театрмейкерами инструментов мистификации, мифологизации и демифологизации в проекции перформативного осмысления текста жизни человека. Показано, что режиссер с помощью этого инструментария и средствами театра не только популяризует, но и создает новый культурный миф или развенчивает архаичные представления о крупной исторической личности, обнаруживая точки пересечения с современной культурой разобщенности. Спектакли-байопики в данных режиссерских решениях начинают звучать как тотальный спектакль о трагизме жизнетворчества и его мефистофелевском и созидательном началах.